Архивные данные
| Главная » Статьи » Бароны |
Крюденер
| Варвара-Юлиана КРЮДЕНЕР (1764-1824) Изображение 1 Изображение 2 Изображение 3 Изображение 4 Варвара-Юлиана – легендарная женщина рубежа XVIII-XIX столетий, заметное явление европейской действительности своего времени. Её знали государи и художники, аристократы и литераторы, политические и религиозные деятели всех стран Европы. Она хорошо знала немецкую, французскую, английскую литератур, была лично знакома со многими крупнейшими писателями и философами или состояла в переписке. Её мысли были всегда оригинальны и ненавязчиво-назидательны. По сегодняшний день жизнь Варвары-Юлианы предмет исследования европейских историков, писателей и просто поклонников этой неординарной личности. На русском языке ей посвящен цикл статей и ряд интересных работ. В Крыму, месте кончины Варвары-Юлианы, и сейчас чтят её имя. Родилась Варвара-Юлиана, урожд. Витингофф, в Риге 11/23 ноября 1764 года. Её предками по отцовской линии были гроссмейстеры Тевтонского ордена. От обоих родителей ею была унаследована неординарность мышления, решительность и независимость поведения, способность к смелым поступкам. Природа её одарила живым воображением, наблюдательностью, утончённой женской красотой. Биографы сообщают, что безусловные способности Варвары-Юлианы были развиты благодаря приобщению с детства в доме отца, покровителя искусств, к достижениям европейской культуры. Её образование не было блестящим, это было обычное домашнее обучение хорошим манерам, танцам и языкам. Большое впечатление на юную баронессу произвело путешествие с родителями по Европе в 1776-77 гг. 29 сентября 1782 года 18-летняя Варвара-Юлиана бракосочеталась в родной Риге с 36-летним бароном Алексисом Крюденером. Но не разница в возрасте была причиной их будущего разлада. Для просвещённого барона возможность проблем брака с юной аристократкой не была тайной, но он недостаточно учёл разницу их внутренних миров. Они могли быть даже ровесниками, но это был изначально несовместимый союз орла и трепетной лани, серьёзного российского дипломата, проводника внешней политики империи, и юной экзальтированной самовлюблённой мечтательницы. Первый сильнейший удар по семейной крепости был нанесен молодым секретарём посольства Александром Стахиевым. Собственно говоря, до греха дело не дошло. Не было и любовного объяснения. Даже больше: Варвара-Юлиана не подозревала о страсти к ней молодого дипломата. Она его видела каждый день и была совершенно к нему равнодушна. Стахиев стоически в одиночестве переносил муки неразделённой любви. Эта пытка длилась несколько лет! Наконец, он не выдержал, написал прошение об отставке и, указав мотив увольнения, вручил письмо Крюденеру. Посол удивился столь незначительному поводу, но отставку принял. Честный Алексис решил не скрывать от жены причину увольнения сотрудника. Это был тот случай, когда следовало бы промолчать, даже обмануть. Свою ошибку барон поймёт довольно скоро, но исправить её будет уже невозможно, последствия будут необратимы. Когда, Варвара-Юлиана узнала историю ухода Стахиева, её охватило состояние шока. Её возбуждённое воображение было потрясённо. Она винила себя в том, что не распознала большой любви и та невидимкой прошла мимо. Неизбежно наступило охлаждение к мужу. Оба воспитанных супруга сцен друг другу не устраивали, но возникшей трещине в их отношениях уже не суждено было исчезнуть. Варвара-Юлиана вела дневник. Она ощущала в себе литературный дар и нахлынувшие чувства вылились на страницы её сентиментального романа «Валери», который будет опубликован через 20 лет. В 1789 году 25-летняя баронесса Крюденер расстаётся с мужем, забирает малютку-дочь и уезжает из Копенгагена в Париж. Она богата, неглупа, довольно хороша собой и переполнена ощущением своей неординарности. Её сердце жаждет любви. Чрезмерно высокую самооценку баронессы охотно поддерживает мужская часть её знакомых: „Вы принадлежите к тому небольшому числу привилегированных существ, что получили в дар божественную искру“ – сообщает ей „по-дружески“ некий Жан-Поль. Кто устоит против такой лести?! Формально нерасторгнутый брак Алексиса и Варвары-Юлианы всё больше превращался в фикцию. Будут ещё письма, даже временные воссоединения и безуспешные попытки супружеского примирения. Но иллюзорность семейных отношений была очевидна. Большая любовь так и не нашла Варвару-Юлиану, но малых и бурных встреч было сколько угодно (Сюад, Гар, Фрежевилль), с неприятным последствием рождения в 1798 году внебрачного ребёнка, быстро отданного в чьи-то руки. Французский биограф деликатно пишет об этом периоде жизни баронессы: „Букет священных привязанностей и суровых обязанностей мало-помалу развязался в этой душе при дуновении испорченного света. Чистоты мысли уже не было здесь, чтобы гарантировать чистоту чувств, и соблазны нежности, очарования лести обезоружили г-жу Крюденер“. Идеи свободы французской революции пробудили стремление женщин к эмансипации. Европа перестала быть мрачным средневековьем. Борьба женщин за действительное равноправие будет ещё длительной, но самое главное уже произошло: голос женщин был услышан и стал непреложным фактом второй половины XVIII столетия. Сначала робко, позже всё более самоутверждающе появилась литература о женщинах, авторами которой были женщины: де Сталь, де Жанлис, де Шарьер, Коттен, Суза. На волне новых веяний успех имела и книга баронессы В.-Ю. Крюденер «Валери». Известно её 5 французских изданий, 3 немецких, 1 английское, 1 голландское и 1 на русском языке (в переводе с немецкого).[ix] Автобиографическое литературное изложение «Валери» представляло собой дань моде женского самоанализа, романтичного самолюбования, созерцания истомы любви. Вот словесный автопортрет (в третьем лице) молодой писательницы: „Природа забросила в холодный и суровый край пламенную душу. Она сказала воображению и чувствительности: „Никогда не покидайте её. Я хочу одарить её всем, что только есть вдохновляющего и возвышенного“. Затем она облекла её в чарующую форму. Волосы были тонкими, как ум, и мягкими, как душа этого создания, руки должны были послужить образцом для художников... Грациозная, стройная фигура этой женщины напоминает те прелестные деревья, растущие на её родине, что, высокие и гибкие, покачиваются с изяществом и благородством“ и т. д. Роман не отличался глубиной мысли, но обращали на себя внимание плавность изложения, мелодичность языка. Автора заметили, и Варвара-Юлиаеа приобрёла известность. Отзывы читателей были неоднозначны. Сочинение было прочитано великим Гёте, который назвал его просто чепухой. Наполеон не очень галантно сказал Варваре-Юлиане: „Мадам, писали бы Вы лучше свои произведения по-русски или по-немецки, чтобы французы такие глупости не читали“. Госпожа де Сталь, противница Наполеона, выразилась менее остро, но в этом частном вопросе была с ним солидарна. Однако критические замечания не обескураживали Варвару-Юлиану. Книгу благосклонно приняли Стендаль, Шатобриан. Влияние «Валери» прослеживается в произведениях Сент-Бева, Бальзака. В примечании к «Евгению Онегину» книга названа Пушкиным „прелестной повестью“. Императрица Елизавета Алексеевна (жена Александра I) 7/19 апреля 1808 года писала матери герцогине Амалии Баденской: „В Вашем письме от 7/19 апреля Вы мне впервые рассказываете о мадам де Крюденер. Мне неизвестно, кем она была в Карлсруэ, но, думаю, из общества довольно приятного. Долгое время она провела в Риге, но никогда не стремилась приехать сюда, так как боялась насмешек над собой как над женщиной-автором... Однако я уверена, что ее прекрасно приняли бы в обществе. С нетерпением жду ее нового романа, о котором Вы мне пишете. Справедливо, что сюжет, найденный для него, относится к прошлым векам, наш – менее романтичный в смысле обыденных чувств...“.[x] Императрица имела ввиду «Историю отшельника» из эпохи крестовых походов. Характерно замечание Елизаветы Алексеевны о несерьёзности восприятия обществом женщин-писательниц. Но что поделать, если Варвара-Юлиана действительно вошла во вкус литературного труда и написала ещё «Альжиту». Самыми искренними были, пожалуй, первые два предложения: „Не могу сказать с точностью, к какой нации я принадлежу. Моя мать была немкой, в жилах отца текла итальянская кровь“. Далее грёзы юной девицы о любви, о несчастии выхода замуж за 36-летнего старика-графа и всё это с претензией „на глубокое знание человеческого сердца“. В Париже баронесса узнала о смерти мужа (в 1802 году в Берлине). Она сожалела о том, что опоздала к нему, что всё собиралась выбрать время „усладить его жизнь, облегчить бремя лет своей нежностью, заставить его забыть долгое одиночество, в котором он жил“... Звёздные часы Варвары-Юлианы впереди. Они наступят с увяданием молодости, красоты. С приближением старости баронесса увлеклась религией. Как-то при случайных обстоятельствах Варвара-Юлиана познакомилась с религиозной общиной моравских братьев, геррнгутерами, исповедавших чистое христианство, неоскверненное человеческой гордыней, которое привело к конфессиональному разобщению верующих. Отныне баронесса стала активным приверженцем раннего христианства, по её убеждению, наиболее благочестивого. Правда, она внесла коррективы относительно роли своей личности. Варвара-Юлиана уверовала, что на неё направлен промысл Провидения. Под влиянием мистических направлений в немецкой философии, трудов Сен-Мартена, Юнг-Штиллинга, Лафатера Варвара-Юлиана уверовала в свою возможность проникать за грань жизни и ощутила дар пророчеств. Грешница стала праведницей. Баронессу стали посещать видения, подсказывающие линию поведения. Перо сентиментальной писательницы было отставлено, появились религиозные сочинения. Она пишет о мистицизме и мистиках, о «людях, которые превращают религию в любовь и сочетают эту любовь со всеми своими мыслями и поступками». Баронесса категорична: «Священник без чудес не есть вовсе священник, призванный Богом, как и вера без чудес перестаёт быть христианской верой». К Варваре-Юлиане пришла слава пророчицы. К ней прислушиваются, у неё есть последователи. После битвы 8 февраля 1807 года при Прейсиш-Эйлау (восточная Пруссия), одной из самых кровопролитных того времени, она объединяет своих сторонников и объявляет Наполеона врагом христианского мира. Сокрушить „Антихриста“ должен „избранник Господа“ российский император Александр I. „Королевские лилии, не успев расцвести, вновь увянут“ – таково было предсказание Варвары-Юлианы. Фрейлина Роксана Стурдза довела его до сведения Александра I. В Геймбронне, когда император ехал из Вены через Гейдельберг в действующую армию, состоялось знакомство баронессы с императором. Совесть Александра была неспокойна, душа тревожна и подвергнута влиянию религиозного мистицизма. Варвара-Юлиана нашла достойного слушателя. «Вы, государь, — сказала она,— еще не приближались к богочеловеку, как преступник, просящий о помиловании. Вы еще не получили помилования от того, кто один на земле имеет власть разрешать грехи. Вы еще остаетесь в своих грехах. Вы еще не смирились пред Иисусом, не сказали еще, как мытарь, из глубины сердца: Боже, я великий грешник, помилуй меня. И вот почему вы не находите душевного мира. Послушайте слов женщины, которая также была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия креста христова».[xi] Вот теперь наступило, наконец, звёздное время Варвары-Юлианы Крюденер. Баронесса часто сопровождала императора, у них происходили беседы на религиозные темы, и госпожа Крюденер делилась с Александром своими откровениями. Вслед за государём она приезжает в побеждённый Париж, где продолжались их встречи. Госпожа Крюденер пламенно рассказывала собеседнику о своих видениях. Она знает судьбу мира. Исполняются пророчества Даниила, Царь Севера побеждает царя Юга, этого служителя антихристовой силы. Зло, в конце концов, будет побеждено. Вот уже низвергнут сеятель дьявольских соблазнов Бонапарт. В сентябре 1815 года она публикует сочинение «Лагерь при Вертю», о торжественном параде русских войск, подчёркивая в миссии русского царя волю Провидения. На военный смотр баронесса приехала в экипаже императора. 26 сентября монархи России, Австрии и Пруссии подписали договор о «Священном Союзе». Подписантами договора были христиане трёх конфессий. Впервые объединились православный царь, император-католик и король-протестант. Александр заявил „...я хочу публичным актом воздать Богу Отцу, Сыну и Святому Духу хвалу, которой мы обязаны Ему за оказанное нам покровительство, и призвать народы стать в повиновение Евангелию. Я принес вам проект этого акта и прошу вас внимательно рассмотреть его, и если вы не одобрите в нем какого-нибудь выражения, то укажите мне его. Я желаю, чтобы император австрийский и король прусский соединились со мною в этом акте Богопочтения, чтобы люди видели, что мы, как восточные маги, признаем верховную власть Бога-спасителя. Вы будете вместе со мной просить у Бога, чтобы мои союзники были расположены подписать его“. Таким образом, победители Наполеона определили доминирующий смысл своего Союза в признании верховенства христианских догм над конфессиональными различиями. В таком понимании договора было несомненное влияние и заслуга баронессы. Она боролась против конфессионального деления христианства, считая себя приверженцем раннего наиболее чистого христианства, неиспорченного идеями римского и греческого влияния. Её называли предвестницей новой великой религиозной эпохи для человечества. Но в XIX веке религиозная платформа Священного Союза не могла уже стать прочной основой мира в Европе. Баронесса приехала в Петербург, но в столице царь из-за занятости государственными делами времени ей почти не уделял и, чувствуя охлаждение, Варвара-Юлиана долго здесь не задерживалась. Наступило время заката. Баронесса уехала в Швейцарию. Здесь она активно занялась благотворительной деятельностью, ощутив потребность помогать сирым и голодным. Впервые в её сумбурной жизни это было действительно благородное занятие. Толпы бедных людей выстраивались в длинные очереди, чтобы получить материальную помощь, духовную поддержку. Баронесса стала кумиром нищих и несчастных. Она выступала чуть ли ни от имени Священного Союза, который считала своим детищем. Власти всполошились, они не просто забеспокоились – они объявили ей войну. Полиция каждого города стала выпровождать её без права возвращения и передавать с рук на руки полиции следующего города, пока не выставили баронессу и её спутников в Германию. Некоторые немецкие земли были более терпимы, но баденская полиция передала баронессу вюртембергской, эта баварской, та саксонской. Варвара-Юлиана так и не поняла, что социальные проблемы решить христианскими проповедями невозможно. Даже в родной Лифляндии, куда Варвара-Юлиана приехала в 1818 году, её приняли недружественно. Но это была уже Россия. Во всех её мытарствах баронессу сопровождали несколько сторонников, дочь Юлия (Жюльетта) и зять, барон Франц Беркгейм.[xii] В начале 1821 года Варвара-Юлиана отправилась в Петербург. Прежние друзья, Голицыны, Стурдза, проповедники мистицизма, петербургское общество, приняли её с живым участием. Но архимандрит Фотий доносил царю о вредоносности для православия того ажиотажа, который возник вокруг баронессы. Некоторые её публичные высказывания давали повод для беспокойства и императору. Баронесса пророчила великую войну, с присущей ей страстностью осуждала правительство и требовала освобождения Греции. Александр I через А.И. Тургенева ей написал, что она своими действиями нарушает обязанности подданной и христианки и её присутствие в столице возможно при условии почтительного отношения к царю и правительству. Варвара-Юлиана обиделась и уехала в своё лифляндское имение Коссе, где она предалась благочестию и аскетизму. Зиму 1822 года она проводила в пустой неотапливаемой комнате. Душа её была радостна, сердце – на небесах, но здоровье сильно расстроено. Вместе с княгиней Анной Голицыной и немецкими переселенцами баронесса весной 1824 года отправляется в Крым для основания религиозной колонии. В Крыму у княгини было имение. Но болезнь Варвары-Юлианы усилилась, и её ослабелый организм выстоять уже не смог. 25 декабря 1824 года в Карасу-Базаре на 61 году жизни беспокойная душа Варвары-Юлианы воссоединилась с Богом. Её останки были положены в армянской церкви и позже перезахоронены в фамильном склепе Шица, екатерининского генерал-майора, обеспечивающего охрану императрицы Екатерины II в её крымских путешествиях. Вот как этот печальный эпизод излагает современный крымский исследователь П.Коньков: «...После вступления на престол императора Павла I, Шиц вышел в отставку и поселился в Карасубазаре, где умер 16 августа 1810 года. Вдова его умерла там же в 1817 году. Смертные останки генерала Шица и его супруги были погребены в специально для них, еще при жизни генерала, выстроенной из камня, в виде часовни, усыпальнице, на кладбище, на недалеком расстоянии от их жилого дома и фруктового сада. После смерти своей матери, баронесса Беркгейм испросила у церковного армяно-католического причта разрешение поместить, на некоторое время, в этот склеп, под часовней, тело г-жи Крюденер. Эта просьба г-жи Беркгейм, очевидно, была удовлетворена, так как при нашем осмотре книг и архива карасубазарского армяно-католического прихода за 1824 год, на русском и армянском языках, на одном из листов толстой, шероховатой, от времени побледневшей, синеватого цвета бумаги ясно читаем: „Сегодня, 29 декабря 1824 г., тело баронессы фон Крюденер были положено в склеп карасубазарской армяно-католической церкви, временно, до перенесения его к себе, в имение княгинею Голицыной“».[xiii] Впрочем, несколько ранее, ещё в начале ХХ столетия, другой крымский краевед Л.П. Колли, уточнял: «...тело так и не было перенесено, склеп вскрывали в 1910 году и видели там три гроба, причем третий, меньших размеров, стоял поодаль».[xiv] В 1825 году через Карасу-Базар навстречу своему загадочному уходу из жизни быстро промчался Александр I. О кончине здесь своей просветительницы и единомышленницы он не знал и её могиле не поклонился. Таково краткое жизнеописание одной из ярких представительниц семьи Крюденеров, жены и матери российских дипломатов. Незадолго до смерти Варвара-Юлиана писала сыну: „То добро, которое я сделала в моей жизни, переживёт меня; дурные же мои поступки всемилосерднейший Бог предаст забвению. Ведь я сколько раз принимала за Божие повеление то, что было только плодом моего воображения и моей гордости!“. | |
| Категория: Бароны | Добавил: baron (14.12.2008) | |
| Просмотров: 2306 | Рейтинг: 3.0/2 | |